Сижу у окна, подобрав под себя ноги. Пью кефир. Делаю крупные глотки, слегка задерживаю во рту, согревая прохладный напиток.
За окном метель. Еще час назад суетились грузчики возле магазина напротив. Люди, нахлобучив шапки и плотнее закутавшись, семенили по скользким тротуарам.
Небо смотрело-смотрело на все это дело, да и запустило тяжелую артиллерию – метель крупными размашистыми хлопьями с ветром. Грузчики засуетились еще больше и быстренько уехали на уазике. С улиц точно белым ластиком стерли людей и машины – видимо, где-то крупная пробка и на нашу улицу никому не прорваться.
На пятачке возле магазина, откуда ни возьмись, появилась стайка бродячих собак. Две маленьких, две крупных и одна гигантская – точно с болот Баскервилей сбежала. Сначала оглядывались, принюхивались, исследовали территорию. Когда поняли, что гонять их некому, начали резвиться. Валялись в снегу, радостно взвизгивали, кувыркались. А вокруг – ни машин, ни людей… только пятеро счастливых собак.


За окном метель. Еще час назад суетились грузчики возле магазина напротив. Люди, нахлобучив шапки и плотнее закутавшись, семенили по скользким тротуарам.
Небо смотрело-смотрело на все это дело, да и запустило тяжелую артиллерию – метель крупными размашистыми хлопьями с ветром. Грузчики засуетились еще больше и быстренько уехали на уазике. С улиц точно белым ластиком стерли людей и машины – видимо, где-то крупная пробка и на нашу улицу никому не прорваться.
На пятачке возле магазина, откуда ни возьмись, появилась стайка бродячих собак. Две маленьких, две крупных и одна гигантская – точно с болот Баскервилей сбежала. Сначала оглядывались, принюхивались, исследовали территорию. Когда поняли, что гонять их некому, начали резвиться. Валялись в снегу, радостно взвизгивали, кувыркались. А вокруг – ни машин, ни людей… только пятеро счастливых собак.

